Карта Сороки подробная — улицы, номера домов, районы. Сороки - цыганская столица мира? Подробнее об улицах Сороки на карте

Экономика

Приграничная торговля - основа городской экономики.

В ноябре 2008 г. Сороках открылся супермаркет украинской сети Fourchette (Фуршет). [значимость факта? ]

География

Расположен в глубокой долине на правом берегу реки Днестр в 40 км от ж.-д. станции Флорешты . Главная достопримечательность города - средневековая Сорокская крепость , также популярен для туристов Бекировский Яр - скала из гипса и песчанника , Пещера Монаха, находящаяся в вышеуказанной скале и памятник - Свеча Благодарения, находящаяся на высоком холме, откуда открывается вид на город, реку и соседнюю Украину .

Население

По данным последней переписи, население Сорок составляет 35,1 тыс. чел.

В XII или XIII веке на месте нынешнего города находилось генуэзское поселение Ольхиония. В XV веке молдавский господарь Стефан Великий , с целью защиты своих владений от Польши и Венгрии , воздвиг на месте бывшей Ольхионии крепость , названную Сараки (от рум. sarac - бедный, злополучный, сирота, так как местные жители долго принуждены были скрываться от гонений турок в окрестных пещерах).

В 1949-1952 и 1962-1991 годах имел статус города республиканского подчинения Молдавской ССР .

Герб

21 августа 1930 года во время оккупации Молдавии Румынией был принят герб города Сороки.Он представляет собой «щит красный рассечённый. В первой части серебряная зубчатая крепость с центральной башней, с закрытыми воротами и чёрными окнами. Во второй части чёрная голова украинца с чубом в профиль, смотрящая вправо, насаженная на копьё. Щит увенчан серебряной городской короной с 5 башнями. Символизирует старинную Сорокскую крепость и борьбу против украинцев».

Известные сорочане

• Исаак Берсукер , химик и физик. Преподавал в Сороках.
• Гарри Бертини , дирижёр
• К. А. Бертини , поэт, был директором гимназии сети Тарбут в Сороках
• Аркадий (Аврум) Гендлер , автор-исполнитель еврейских песен (на идише)
• Шломо Гилельс , писатель
• Соломон Гольдельман , политический и общественный деятель, экономист и политолог. Родился в Сороках.
• Израиль Гохберг , математик. Преподавал в Сороках
• Элиза Гринблат , американская еврейская поэтесса, песенник; выросла в Сороках.
• Саул Ицкович , журналист, писатель, краевед. До конца 1960-х годов жил и учился в Сороках.
• Лев Кассо , русский цивилист, министр народного просвещения Российской Империи.
• Бенедикт Катловкер , российский издатель и журналист
• Исаак Китроссер , французский фотограф и фотокорреспондент
• Оскар Койфман , российский химик, ректор Ивановского государственного химико-технологического университета, член-корреспондент Российской Академии Наук . Вырос в Сороках.
• Аркадий Колкер , российский химик, замдиректора Института химии растворов Российской академии наук, родился и вырос в Сороках
• Нисл (Нисон Мордкович) Колкер ( , Маркулешты Сорокского уезда - , Сороки), раввин Сорок с 1910-х годов, публично расстрелян нацистами у Бекировского моста в первые дни оккупации города
• Люда Кройтор , австралийская танцовщица
• Бунця Крупник , участник движения Сопротивления в Бельгии и разведывательной сети Красная капелла .
• Берта Китросер (в замужестве Берта Липшиц), поэтесса, жена и муза скульптора Жака Липшица
• Михаил Литвак , кинопродюсер, работал начальником сорокского районного отдела кинофикации
• Александр Маркус , математик, до 1950 года жил в Сороках
• Мильштейн, Олег Сергеевич - молдавский и российский композитор, аранжировщик, основатель и художественный руководитель ВИА Оризонт.
• Израиль Моргенштерн , секретарь подпольного Сорокского обкома компартии Румынии в 1930-1931 и 1937-1940 годах
• Кира Муратова , кинорежиссёр, родилась в Сороках в семье секретаря подпольного сорокского обкома коммунистической партии Румынии Юрия Александровича Короткова
• Пасечник Борис Николаевич, первый в МССР учитель химии - Герой Социалистического Труда
• Ефим Рачевский , педагог, заслуженный учитель России .
• Григорий Ройтберг , врач, организатор здравоохранения, предприниматель, член-корреспондент Российской академии медицинских наук
• Дувид Сельцер , поэт, родился в Сороках
• Солтуз, Николай Михайлович , сорокский городской голова, член III Государственной думы от Бессарабской губернии.
• Давид Тальников , литературный и театральный критик, жил в Сороках
• Леонте Тисмэняну , деятель коммунистической партии Румынии, заведующий кафедрой марксизма-ленинизма Бухарестского университета, отец Владимира Тисмэняну
• Иосиф Фельдман , журналист
• Давид Флексор , российский правовед
• Самсон Флексор , художник-абстракционист
• Михаил Хазин , писатель, журналист и переводчик
• Генрих Штейнберг , инженер-контр-адмирал
• Роберт Штейнберг , канадский и американский математик

СМИ

Галерея

Вид на город

На улице города

Паром на границе Молдавии и Украины

Вид на город с Сорокской крепости

Топографические карты

• Лист карты M-35-141 Сороки . Масштаб: 1: 100 000. Издание 1979 г.

См. также

Напишите отзыв о статье "Сороки (город)"

Примечания

Ссылки

• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
• (рум.)

Отрывок, характеризующий Сороки (город)

В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.

– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.

В Бессарабии, как и в любой губернии Российской империи, были уездные города. В основном небольшие и одноэтажные, с домиками очень южного вида, буйной растительностью, преобладанием еврейского населения (по 50-70%), а в 1920-30-е ещё и обогатившиеся румынской архитектурой, но после сильно разрушенные войной. Было их немного - всего семь: Аккерман (Белгород), Бельцы, Бендеры, Измаил, Сорока и Хотин, то есть примерно 1/10 всех городов, что есть на этой территории ныне. Сорока, несмотря на наличие , городом стала лишь в 1833 году, но её старая часть неплохо сохранилась и вполне даёт представление о том, что такое уездный город по-молдавски.

Старый город в Сороках находится южнее крепости, и судя по всему город изначально строился слегка в стороне от последней. Ныне уездный центр вытянут узкой полосой между Днестром и холмами. В паре километров южнее крепости - площадь Свободы с внушительных размеров райкомом и памятником Стефану Великому:

Перед которым раскинулся парк с абстрактными скульптурами, по европейской моде изображающими нечто ни то фалло-, ни то фекалоподобное.

На другой стороне - довольно крупный и донельзя хрущовский ДК на улице Индепендетеи (Независимости), пересекающей город почти из конца в конец:

За которым - очень экспрессивный памятник афганцам и мемориал жертвам Приднестровья, который я умудрился не заметить:

Площадь отделяет собственно уездный центр от старых предместий, частью замещённых многоэтажками, а частью тянущихся до самой крепости и дальше. К этой площади почти вплотную примыкает ещё одна площадь с заброшенным кинотеатром "Патриа" - едва ли не единственной в Сороках сталинкой:

На этой же площади друг напротив друга стоят 2 гостиницы - "Чентрал" ("Центральная") и "Нистру" ("Днестр"). Я заселился во вторую, так как устал, заметил её чуть раньше и был удовлетворён ценой. В принципе нормальная гостиница для своей цены (300 леев, т.е. где-то 650р., за номер с удобствами)... но только не в ноябре, так как в номерах был просто собачий холод! Вдобавок, "Нистру" располагается в советской двухэтажке, а "Чентрал" - в румынском доме межвоенной постройки, и я теперь жалею, что упустил возможность посмотреть на такой изнутри. Впрочем, судя по виду, тут дороже, а в "Нистру" на первом этаже располагается ещё и самое приличное в городе кафе, где я впервые попробовал заму (суп на закваске), мамалыгу (плотную кукурзную кашу) с брынзой, муждей (чесночный соус) и кэрныцеи (что-то вроде кебабов). Отдельным впечатлением от кафе в "Нистру" были молодые цыганки в чёрных одеяниях, коротавшие там оба вечера за бокалами пива.

Как видите, площадь прижата к подножью холмов. За кинотеатром - заброшенное здание бывшей управы (1860-е):

С другой стороны - парк Эминеску (это если, кто не знает, самый известный румынский писатель) со скульптурами румынских классиков:

На который глядит очень характерного вида дом 1930-х годов - румынский функционализм, которым традиционно славятся Черновцы и которого почти нет в Кишинёве, очень неплохо представлен в молдавских уездах:

Он же со двора:

Если же мимо отеля "Чентрал" пойти в сторону Днестра, через квартал снова выйдешь к улице Индепендтеи. Вот казалось бы типично модерновый домик - а нет, на самом деле 1934 года постройки:

Домик с колоннами на заднем плане - его ровесник, и оба здания занимает краеведческий музей. Внутрь не ходил, но если крепость заперта - обращайтесь сюда. На заднем дворе, меж двух корпусов - трактор "Универсал" производства Владимирского тракторного завода (1944-55):

В основном же уездная Сорока выглядит примерно так: типичные для южных губерний прямые улицы, высокие деревья и низенькие дома:

Среди которых немало и сталинок:

Что тут уездное, а что румынское, зачастую так и не скажешь сходу:

Но дворики по-южному колоритны:

Ещё пример румынского наследства:

Все три сохранившиеся сорокские церкви находятся вне уездного центра - две близ крепости, ещё одна за Цыганской горой, поэтому на берегу Днестра строится новая - деревянная, скорее всего, в марамурешском стиле:

Но как уже говорилось, Старая Сорока вытянута вдоль подножья холмов полосой шириной в 2 квартала, которые и отделяет друг от друга улица Независимости. То есть пройдёшь ещё квартал - и окажешься на набережной, а стало быть на границе - за рекой уже Украина, село Цекиновка с довлеющей над ним силосной башней:

Отсюда хорошо видны места, показанные в прошлой части: Сорокская крепость (1543-46), Дмитриевская церковь (1816-27), микрорайон Новые Сороки (Сорока-Ноуэ), труба консервного завода:

Крепость и церковь поближе:

В другую сторону же хорошо видна повисшая над городом Свеча Благодарения:

Стал уходить от Днестра - и почти сразу вновь упёрся в холмы с новодельной протестестантской церковью у подножья:

Ещё пара домиков по соседству:

Белый домик очень уж похож на бывшую синагогу - почти такую же, но действующую, я видел в Новом Орхее. В начале ХХ века из 15 тыс. жителей Сороки более 8 тысяч были евреями (ещё 5 тыс. - молдаване, и 2 тыс. - русские). Есть тут и действующая синагога, но я её не нашёл:

А вот на этом здании, занятом спортивной школой, центр резко обрывается - по одну сторону улицы Независимости стадион размером с пару кварталов...

А по другую - базар, один из двух в Сороках, причём меньший. За базаром, практически на южном выезде из города - довольно крупный и оживлённый автовокзал, с которого я ездил в Жабку и Сахарну. У автовокзала и конечная большинства городских маршруток.

До Свечи Благодарения я так и не дошёл - на самом деле она где-то в 5 километрах от крепости (и в 2-3 от автовокзала), по сути уже за городом. Идею этого памятника, пожалуй самого интересного из построенных в независимой Молдове, ещё в 1997 году предложил писатель Ион Друцэ, но воплотили проект лишь в 2004 году. На самом деле это церковь, просто такой необычной формы, и символизирует память о всех утраченных памятниках молдавской культуры и знак благодарности всем, кто эту культуру берёг и помог сохранить за века чужеземных господств. Есть и более простой смысл, изложенный на воротах внизу: "Путник, остановись! Наверху горит Свеча Благодарения. И если ты в жизни своей считаешь себя кому-либо за что-либо благодарным, поднимись, помолись и иди!"

Высота свечи - 30 метров, ещё метров сто (более 600 ступеней) склон горы, и говорят, в те немногие дни, когда свечу "зажигают", её свет виден из Каменки и Атак, то есть за 20-30 километров, но судя по всему бывает это редко. Подняться наверх я не успел, ворота видел лишь из окна маршруток, но видами на Днестр с прибрежных круч я за 3 дня в Северной Молдове успел пресытиться и так. В принципе Свеча достаточно известна - можно . Сооружение действительно небанальное, и вкупе с цыганскими дворцами делает Сороку ещё и центром современной архитектуры Молдовы.

Теперь вернёмся на площадь Свободы и пойдём от неё уже в другую сторону, по параллельной улице Независимости улице Стефана Великого:

Здесь колоритнее всего переулочки и порой неотличимые от них (но тупиковые!) дворики, уходящие по крутому склону к вершине Цыганской горы:

Подниматься по ним тяжело, особенно после дождя - вполне можно съехать вниз по сколько грязи.

По этим переулкам я и взошёл на Цыганскую гору, а спускался уже по главной улице, той же самой, по которой сюда въехал (а если бы свернул с неё на север - вышел бы к той самой синагоге). Здесь запомнились деревянные дома какого-то балканского вида:

Напоследок - ещё несколько кадров из района севернее Сорокской крепости и Вознесенской церкви:

И над почти всем старым городом господствует Цыганская гора. Туда, в самый колоритный район Сорок, да и всей Молдовы, в следующей части и отправимся.